Нашла клад на книжной полке.

[Wendelinn]

Решила плюнуть на конспекты и взяла книгу преподавателя, на лекции которого с удовольствием ходила еще школьницей. Он, конечно, большой оригинал, но его объяснения запоминаются на всю жизнь. Вот, например, про Катерину Островского:

Программа самоуничтожения.

Судьба Катерины трагична, хоть своеволие здесь ни при чем. А «при чем» - ее своеволие и стимулируемая им потребность видеть себя несправедливо обиженной другими. Еще в детстве, будучи несмышленой шестилеткой, Катерина, осерчав, на родных, «выбежала на Волгу, села в лодку, да и отпихнула ее от берега». И полбеды, что так сделала, но ведь об этом поступке запомнила на всю жизнь и Варваре о нем рассказывает в подтверждение силы своего характера. Причем равнодушно, мимоходом, отзывается о самых близких, кто ночь из-за нее не спал, искал и тревожился: «на другое утро нашли, верст за десять!»

Детский шантаж удался. И героиня в дальнейшем продолжила пользоваться им. (…)Главная героиня с малых лет почувствовала свою власть над родными и заставила маменьку приноровиться к своим капризам. С Кабанихой было бы то же самое, останься Катерина жива после падения с обрыва. (…)

Тем, кто считает версию «удачного падения с обрыва» пустой и кощунственной, предлагаем представить, что тот, детский, бунт героини закончился трагически (лодка перевернулась, дала глубокую течь, волной ее захлестнуло и т.п.). Кто бы тогда оказался виновен в этой утрате? «Темное царство» кровных родственников? Не много ли «темных царств» на одну персону? (…)

Есть и другая причина поведения Катерины – правда, претендующая выступить в качестве смягчающего обстоятельства в списке претензий к героине. Вряд ли можно признать естественным ее поведение во многих ситуациях. Например, во время церковной службы Катерина пребывает в таком экстазе, который вызывает сомнения в ее психической нормальности: «Точно, бывало, я в рай войду, и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится (* в этот момент некая Wendelin The Weird вспомнила свое состояние во время последнего прослушивания Nelligan’а. Задумалась о собственной адекватности. Глубоко и серьезно задумалась* ) Точно как все это в одну секунду было. Маменька говорила, что все, бывало, смотрят на меня, что со мной делается! (…)Или рано утром в сад уйду, упаду на колена, молюсь и плачу; так меня и найдут». (А мы этот отрывок в школе учили. И рассказывали. Вдохновенно так, с выражением… )Катерина часто говорит о своей скорой смерти, тем самым настойчиво призывая ее. Это дополняется моральной подготовкой к роковому шагу: «А уж коли мне здесь опостынет, так не удержат меня никакой силой. В окно выброшусь, в Волгу кинусь. Не хочу здесь жить, так не стану, хоть ты меня режь!» На фоне такого своеволия Калиновские самодуры начинают казаться карликами.

Психика Катерины раздвоена. В ее набожной душе христианское смирение уживается со смертными грехами уныния и гордыни. Отсюда и страхи – и перед сумасшедшей барыней, м перед грозой, и перед геенной огненной. Причем те, что подталкивают не к раздумьям, а к импульсивному действию, в котором нет зависти ни к кому, кроме себя.

Островский не стал заострять внимание на порочности главной героини. Однако своим сочувствием к ней смог оттенить психологический нюанс – проблему спекуляции статусом жертвы. А также подчеркнуть, что жестокость – привилегия не одних только палачей».

Так что Катерина, оказывается, та еще штучка. А мы все «луч света», «луч света»…

Статья из книги Горбачева А.Ю. «Русская литература от Карамзина до Горького. Новые грани»

Вот кому надо учебники для школы писать, чтобы дети их читали. Как хорошо, что зимой я не пожалела денег на эту книгу! Как хорошо, что вспомнила о ней сейчас, а не после экзамена!