Ну что ж, добро пожаловать обратно в дурдом!

[Wendelinn]

Первая пара была посвящена традиционной организационной теме «Моя родина Беларусь». Эта ерунда достала меня уже к третьему классу школы. С тех пор на подобных первосентябрьских мероприятиях я просто сплю с открытыми глазами. Но сегодня руководство вуза сумело удивить студентов.

Рассказывать нам, какая замечательная у нас страна явился некий дедушка из ректората. Пока его представляли, он нетерпеливо подпрыгивал на месте, чем уже нас развеселил. Но потом он-таки заполучил в руки микрофон и заорал в него. Так глубокие старики орут в телефон, разговаривая по межгороду. Волной звука нас вдавило в спинки кресел. Но сама речь была куда замечательнее манеры ее произнесения. Его собственных фраз там не было совсем.

Это была причудливая смесь поэзии серебряного века, белорусской поэзии советского периода, пионерских песен и речевок и историй из жизни белорусских крестьян. За два часа выступления нас порадовали цитатами из «Двенадцати» и «Незнакомки» Блока, «Словом о полку Игореве», выдержками из жития Ефросиньи Полоцкой и «Гражины» Адама Мицкевича, рассказали подробную биографию Игната Домейки, который удрал из нашей замечательной страны, жил творил в Чили и откопал там какую-то фиалку, которую назвали в его честь. Была и набившая оскомину цитата из Достоевского про слезинку ребенка, и сразу за ней следовал белорусский анекдот:

« - Ганна, подлюка, ты с моим мужиком спишь!

- Да с ним разве заснешь?»

Причем все это шло подряд, без перерыва и без попыток как-то связать отрывки с темой лекции. Такой вот поток сознания. При этом дедушка размахивал руками, патетически подвывал, а несколько раз даже спускался со сцены в зал и бегал между рядами. Это же пытка! В зале была тихая истерика, а смеяться было нельзя, потому что декан со свитой восседали на сцене и внимательно смотрели в зал. Со всех сторон раздавался какой-то подозрительно ненатуральный кашель.

Через полтора часа, когда мы уже не знали, куда деваться от пытки поэзией, дедушка, наконец, произнес заветные «И в заключение хочу процитировать…», и мы было воспряли духом. Зря. После этих слов речь продолжалась еще минут сорок. Часто слышались судорожные аплодисменты, которыми отчаявшиеся студенты пытались прервать речевой поток.

В конце наш оратор сообщил, что того, кто угадает авторов большего количества цитат, ждет приз. Деканат исполнит любое его желание. После этой фразы в зале раздались томные девичьи вздохи и истерическое хихиканье. Филологини, облизываясь, уставились на молодого, симпатичного и стройного замдекана. Тот нервно дернулся и поспешил срываюшимся голосом сообщить, что господин помощник ректора так шутить изволят.

«Никаких шуток! Все правда. Любое желание!», - заупрямился дедушка

Декан поспешил уладить ситуацию и сказал, что в награду решит чью-нибудь проблему с общежитием. Замдекана облегченно вздохнул, но предпочел занять место поближе к выходу. Потом выступил декан со своей обычной речью о том, что наш филфак самый филфакистый филфак в мире и мы должны быть счастливы, что можем здесь прикоснуться к сакральным лингвистическим знаниям. И нас наконец-то отпустили на свободу, вернее еще на две пары.

Всегда знала, что незачем ходить в цирк, если есть филфак.