Трогательное прощание. Часть первая

[Wendelinn]

Хоть и с опозданием, но все-таки расскажу о последнем знаменательном событии из моей жизни.

Я навсегда (по крайней мере, надеюсь, что очень надолго) распрощалась с родной, но совершенно не любимой белорусской литературой. Последний экзамен сдан. Десятилетние мучения закончились.



Итак, в этом семестре я героически посетила половину лекций и досидела до конца одного из пяти семинаров. И даже прочитала произведения пятнадцати авторов из двадцати.



Итак, экзекуция была назначена на пятнадцать тридцать. Преподавательница, как настоящая женщина, пунктуально появилась ровно в четыре.

На наше «здравствуйте» она дружелюбно скривилась и мелодично рявкнула: «Без читательских дневников до экзамена не допущу». И захлопнула за собой дверь.



Несколько отличников достали потрепанные тетрадочки с надписью «Лiтаратурны дзённик». Лентяи с небольшим стажем сразу отправились домой сочинять сие интертекстуальное творение. Лентяи с большим стажем, представляющие собой цвет и сливки филфака (а на экзаменах по белорусской литературе к этой группе гордо присоединяюсь и я), купили на первом этаже по тетрадочке, мотку скотча и клеящему карандашику, стянули на кафедре теории литературы ножницы, отксерили в читальном зале по паре страничек из десятка произведений и развернули под дверью аудитории кружок «Умелые руки». Красивые и аккуратные мозаики из гениальных и «особо понравившихся» цитат получились за полчаса.



Примерно в это время из аудитории вывалилась бледная староста.

- Ань, мы понимаем, что тебе, конечно, десять, но все-таки как там? Списать можно?

- Вообще-то она меня на завтра отправила…- пробормотала Аня.

Если бы она сказала, что преподавательница превратилась в белого медведя, мы бы сочли это более вероятным.

Но все оказалось проще. Староста просто не захотела портить себе зачетку семеркой и попросилась на пересдачу.



Но настроение, и без того невеселое, этот инцидент испортил окончательно. Повторять стало лень, компания лентяев просушивала у окна мокрые от клея дневники и вяло разговаривала.



- Вот на первом курсе я ко всем экзаменам готовилась все дни. Материал по порциям распределяла. Учила…- начала одна

- Да, а утром перед экзаменом вскакивала, дрожала, спать не могла. Оценку хотелось повыше, - ностальгически продолжила другая.

- А я вот на втором курсе бомбы писала. И читала конспекты, - стеснительно хихикнула третья.

- А сейчас вот только в последнюю ночь учить начинаю. И конспекта нет. А утром просыпаешься и думаешь, может, прогулять этот экзамен? Так лень даже приходить...

- Растем. Над собой, - заключила я.



На часах было почти шесть, когда преподавательница выпорхнула в коридор («У меня сейчас защита дипломов, я немного послушаю и вернусь») и скрылась из поля зрения.

Минут десять мы лениво постояли перед распахнутой дверью, наблюдая, как несчастные, уже успевшие получить билеты, бегают в читальный зал и пытаются найти, откуда бы списать ответ. Потом от скуки решили прогуляться к столу и посмотреть, что же там за билеты. Ну и загнуть уголок-другой на парочке приглянувшихся. Чисто из эстетических соображений. Вопросы в билетах нас неприятно поразили отсутствием связи с конспектом, списком литературы и вообще с программой.

Впервые такое. Вроде учила, вроде даже читала. А смотрю на билеты, и выбирать ничего не хочется. Один пакостнее другого. Мое мнение разделяли и остальные.

- Пойду нервно курить, - сказала девочка Ира и ушла в курилку.



Барыня изволили вернуться в начале восьмого. К этому времени пятеро человек, получившие билеты, уже успели сбегать в читальный зал, порыться в энциклопедиях и подшивках и обнаружить, что больше трех предложений по этим вопросам найти невозможно.



Вечерело. Закатное солнце золотило филфаковский подгнивший паркет. Сыпались студенты. Было грустно.



Продолжение позже. Может быть.