Всего четыре года назад я была. похоже. жутко романтической натурой. Про стихи писала... Да и вообще круг чтения у меня был более разнообразный.
Сейчас я как-то мало читать стала. Больше перечитываю. Пратчетт, Стивен Фрай, Эко...
Тогда мне все нравилось. Милтон взахлеб читался, итальянская. немецкая литература... Надо бы снова взяться. Того же Гофмана я еще не все читала, что планировала...
А вот к вампирской тематике за эти пару лет я остыла совершенно. Но шедевр Брема Стокера все равно люблю. Потому как он не о вампирах на самом деле, а вовсе даже о другом. О любви, страхе и о людях.
13.06.2006
«Дракула» Брема Стокера.
читать дальше"Решила отдохнуть после экзамена и перечить одну из любимых книг. Несколько лет я её не перечитывала и сейчас увидела совершенно по-новому. Это же роман о страхе. Дракула просто символ нашего страха. Даже сама форма, выбранная автором, способствует нагнетанию атмосферы. Дневники, письма, отчеты, истории болезни, газетные сплетни. Как яркие беспорядочные вспышки. Постоянная смена рассказчика, смена темпа повествования. Крики разносчиков газет, размеренный голос Сьюарда, вопли Ренфилда…
Лондон, преломляется в сознании героев романа. И читатель видит его таким. Похоже на комнату с зеркальными стенами. Бесконечные коридоры. Реальность неотделима от иллюзии. Лондон Шерлока Холмса, Джека Потрошителя, Джекила и Хайда. Именно здесь поселяется Дракула. Конечно же, страх не мог выбрать места лучше, чем застегнутый на все пуговицы викторианский Лондон.
Самое интересное, что самого Дракулы в романе мы не увидим и не услышим. А вот догадки, иллюзии, сны, горячечный бред – этого предостаточно. Кажется, его видели, кажется, знают, кто он. А может быть, и не знают. Может быть, его и совсем не было. Может быть, он у вас за спиной? Или прячется в лондонском тумане?
Страх в чистом виде, пусть и персонифицированный. Безотчетный, необъяснимый ужас, от которого каменеешь. Такой густой, что трудно дышать.
Отношение героев к Дракуле – различное восприятие страха. Ван Хельсинг – настоящий ученый, рационалист – хочет лишить страх мистической ауры, объяснить и победить. Рэнфилд становится рабом страха. Мина стремиться понять. Она принимает страх, ведь он часть жизни, но Мина противопоставляет страху все доброе и светлое, что есть в этом мире. Ее любовь, ее преданность Джонатану помогает ей защититься от страха и в итоге остаться собой, сохранить свою душу.
Несмотря на эпилог и формальную законченность, остается чувство открытого финала. Не осталось документов, нет доказательств. Можно верить в реальную опасность страха, а можно фыркнуть: «Сказки!». Герои верят, а вы, господин читатель? "А Северянина, наверное, я за это время полюбила даже больше. Потом он вытягивал меня из огромного количества настоящих и выдуманных депрессий. Вообще футуристов я люблю из разношерстной и красочной толпы "Серебряного века" больше всего, яркие, громкие, полные жизни, иногда непривычные, гротескные и все очень-очень разные, они прекрасны.
10.06.2006
О стихах, о любви и о весне
читать дальше"Я не знаток поэзии. Стыдно, конечно. Филолог все-таки. Но никогда у меня не получалось анализировать стихи. Системы, приемы, контекст творчества. Все старательно выученные определения, когда я применяю их к стихам, выглядят неестественно, странно. Как карманные собачки в бантиках и платьицах.
Если я говорю о стихах, получается беспорядочная россыпь ассоциаций, образов, ощущений. Как будто фотографии выпали из альбома и рассыпались по полу. И читаю так же беспорядочно. Просто останавливаюсь около книжной полки, беру книгу одного из любимых авторов и открываю наугад.
Но «Солнечный луч» Северянина – это совсем другое. Это уже часть меня. Я могу его не читать: давно знаю наизусть. Но книга всегда открывается на нем. И у меня никогда не получается сразу перевернуть страницу. Это традиция. Наше с книгой «Здравствуй». «Мечтальня» - моя первая ассоциация с Северяниным. Как чай и сахар. Как вдох и выдох.
СОЛНЕЧНЫЙ ЛУЧ
В твою мечтальню солнце впрыгнуло
С энергиею огневой,
И, разогревшись, кошка выгнула
Полоски шубки меховой.
И расплескался луч в хрусталиках
Цветочной вазы от Фраже,
С улыбкой на диванных валиках
Заметив томики Бурже:
Луч попытается камелии
Понюхать, в тщетном рвеньи рьян.
Разглядывая рукоделие,
Тебе укажет на изъян.
Потом (пойми, ведь солнце молодо
И пустовато, как серсо!)
Чуть-чуть придать захочет золота
Недопитому кюрасо:
О, солнце марта любознательно,
В нем шутка и предвешний хмель!
Смотри, сосет оно признательно
Развернутую карамель:
И все стремится в сердце девичье
Бесцеремонно заглянуть:
Вместилась в грудь строфа ль Мицкевича,
Строфа ль Мюссе вместилась в грудь?
И, напроказничав в мечталенке,
Взглянув кокетливо в трюмо,
Запрячется в конвертик маленький,
В котором ты пошлешь письмо…
Ранняя весна. Первый теплый луч. Летом забываешь, какое это счастье: теплый луч, влажный ветер и много света. Огромное глубокое небо.
Ранняя весна жизни. 16 лет. Когда в первый раз кольнуло в груди и перехватило дыхание. И впервые действительно поняла, что значит «Люблю». Та самая, настоящая, наивная, чистая - Первая Влюбленность. Абсолютно нежизнеспособная, она остается с тобой навсегда. Она ничего не требует, она не думает о взаимности. Она хочет дарить, делиться тем чувством безграничного счастья, которое ей сопутствует.
Иллюзия, фантом. Всего лишь дверь, путь к настоящей любви. Но это чувство… Как будто вокруг тебя вертится мир. Наверное, будь я волшебницей, именно этим воспоминанием вызывала бы Патронус.
Но поэзия ведь тоже волшебство. Солнечная комната, незакрытые книги, тёплая ленивая кошка, забытая карамелька. Тот самый дом, куда хочется возвращаться. Хотя бы иногда. Дом, где живет весна. "
-
-
10.06.2010 в 14:31и нет желания открывать кого-то нового. ну, вне профессиональной сферы и определенного жанра
кстати, я года четыре назад была анимешницей. теперь смотрю и думаю - и чего это мне все нравилось?
-
-
10.06.2010 в 15:33Меня на филфаке уже так утомила серьезная классическая литература, что хочется чего-то такого, чего там не было.
Поэтому и читаю в основном юмористическое фентези. Устала от мрачных книг, где все плохо.
Анимешницей всерьез никогда не была, но несколько вещей мне нравятся.
Миядзаки весь, какого видела.
"Когда плачут цикады"
"Тетрадь смерти", если забыть о второй части...
Первая арка в "Бличе"....
Но вообще мне дорамы больше понравились. "Мой питомец и "Мерцание светлячков" шикарные просто...
-
-
10.06.2010 в 17:20Хочу поделиться. Помню, когда нам объясняли, что такое постмодернизм и что необходимо для того, чтобы его проглотить и не подавиться - я влюбилась в это направление просто до визга, даже курсовую писала. А на днях купила себе трилогию про Жихаря М. Успенского ("Там, где нас нет", "Время Оно" и "Кого за смертью посылать") - с одной стороны, книга считается юмористическим фэнтези (поэтому и купила), с другой, тянет на славянское, а по сути - махровый постмодернизм. Честно говоря, после Панкеевой и Громыко, не шибко оно юмористическое, но когда мозг просыпается, то начинаешь получать безумное удовольствие от текстовых загадок, откуда сюжет или цитата взята - прямо хоть студентам на экзамен давать!
Миядзаки весь, какого видела. Миядзаки - это да! кроме всем известных красочных полнометражек у него есть милый мульт "Мои соседи - семья Ямада".
Еще есть хорошая драма (не миядзаковская, правда) - "Могила светлячков" (о Второй мировой), но это абсолютно не-детское кино (хотя главный герои мальчик-подросток и его маленькая сестра), очень тяжелое.
-
-
10.06.2010 в 17:32Спасибо за совет. Как раз дочитываю "Бум!" Пратчетта, а за его "Народом" еще только через неделю на ярмарку выберусь. Будет что в перерыве почитать.
Игра с цитатами - это одна из самых любимых моих черт в постмодернизме. Я сама по нему специализировалась и очень его люблю, хотя мне больше нравятся книги, где с постмодерном соседствует постреализм. Мне в постмодерне часто встречающаяся подчеркнутая безыдейность и отказ от ориентиров немножко не нравится.
А "Могилу светлячков" смотрела. Шикарная. Но второй раз пересмотреть никогда не смогу. Даже диск свой подарила кому-то. Это как Василь Быков. То, что непременно нужно знать, но на второй раз сил не хватает.
-
-
10.06.2010 в 18:11А "Ямада" здорово помогло понять некоторые закидоны японцев.