В последнее время в школе выматываюсь так, что до компьютера доползти не в состоянии...

Но сейчас, надеюсь, стану посвободней. Закончилась эпопея с научно-практической конференцией по литературе.

А началось это дело еще в декабре.
Дело в том, что наше любимое роно требует, чтобы школы предоставляли талантливых детишек с научными работами под мышкой на конференцию каждый год. Ну и чтобы школа места брала непременно. А где их взять, места эти, если дети у нас слабенькие в основном. По той же литературе они основное произведение с трудом читают. Какие уж там открытия. Вот и пишут учителя сами за детей. Мерзко, конечно. Но все равно на районной конференции как правило ни одной работы нет, которую бы ребенок сам написал...

Я насчет этого не переживала, потому как старших классов у меня нет и вообще я этим заниматься права не имею. У меня категории нет. какие уж тут научные работы....

Захожу как-то в один прекрасный день в учительскую за журналом. Любимая директриса молча подскакиевает, крепко хватает меня за руку и за талию и заволакивает в кабинет завуча. Я в шоке. Она мне с порога заявляет при завуче: "Вот мне завуч сказала, что вы отличный специалист! Что вы на это скажете?"

Ну что нормальный человек может на такое ответить? Я начала пятится к двери и бормотать :"Это не мне судить, наверное..."

Меня снова поймали за руку и вернули к столу: "Так вот, у нас завуч занимается научно-практической конференцией со своими детьми. Но у нее много работы. Так что конференцией займетесь вы! Я вам премию за это дам!"

"А ничего что я первый год работаю, детей не знаю и вообще остался всего месяц?"

"Я думаю, вы прекрасно справитесь!" пропела наша Мадам Тарантул, чмокнула меня в макушку (есть у нее и такая странная привычка общаться с коллегами) и ускакала.

читать дальшеА я осталась с дурацкой темой про "христианский аспект творчества Достоевского", двумя гламурными десятиклассницами, читавшими "Преступление и наказание" в кратком содержании и острым желанием напустить ядовитых пауков в кабинет к Мадам Тарантул (это я так ласково зову любимого директора в последнее время, ибо к ее фамилии Таран соответствующее дополнение так и просилось)

Пошла к завучу. Она уже полгода вопит, что у нее ни на что нет времени, потому что она пишет конференцию. Попросила: "Дайте мне материал свой, я доработаю"
Не могу сказала завуч радостно: "Он у меня в голове".

Месяц до конференции, слишком сложная тема, девицы, которые читают только молодежные журналы, никакого материала. И да, уроки никто не отменял, факультативы. планы, стимулирующие занятия, тетради у пяти классов проверить каждую неделю, мамаши с криками "Моя Оля вас боится!", "Объясните, почему моему Глебу три балла за словарный диктант!"

И неизменная моральная поддержка от Мадам Тарантул в виде объятий из-за угла...

Девицам я вручила список литературы и отправила в библиотеку храма Всех Скорбящих Радости. Они там пообщались с моей знакомой библиотекаршей и даже прониклись темой. Потом я решила быть совсем безжалостной, написала девицам список из двадцати вопросов в стиле "Что такое преступление?", "Зачем сейчас читать Достоевского?", "Почему страшен разум без души?", и "Почему страшно убить, если все равно не поймают?". И сказала им ... думать. А, подумав, написать по каждому вопросу сочинение на три-четыре листа. И пригрозила, что, если они не напишут или скатают из сети, то работу я им писать не стану и отправлю выступать перед полным залом без ничего. И пусть стоят и позорятся. Девицы ушли подавленные. Они-то думали, что будет как в прошлом году, когда завуч им написала работу, а они пришли и красиво зачитали. Еще и десятки за четверть получили.

Но это было только начало. Каждый день после шестого урока я дежурила в холле, отлавливала крадущихся девиц за шкирки и отправляла пахать к себе в кабинет, пропуская мимо ушей вопли "Вы издеваетесь!" и "Мы так не договаривались!", "У нас еще и личная жизнь есть!", "Никто не пишет! Всем учителя пишут!", "Вы вообще человек или робот? Вы же бездушная!". Один раз, устав от воплей, я взяла со стола бумагу, разорвала ее на мелкие кусочки, подбросила в воздух и сказала: "Если я напишу работу за вас, то на пороге зала перед выступлением я ее порву точно так же у вас на глазах. И уйду. А вы останетесь. Вы, полный зал и комиссия"

Девицы онемели. А я им указала на веник. "За уроки надо платить, так что соберите бумагу, пока с я спущусь в библиотеку и принесу еще стопку книг".
Месяц мы с ними спали и ели с Достоевским, ползали по полу, склеивая разрезанные кусочки из распечаток, зачеркивая и перечеркивая. Через две недели вопли о личной жизни сменились другими: "Я не согласна с вашей позицией!", "Не смейте вычеркивать цитату из Соловьева!", " А мне сегодня приснилось как переделать этот абзац!", " Я нашла письмо Достоевского к жене, оно такое! такое! Я умру, если мы про него в третьей главе не напишем!"

К концу третьей недели они уже меня хватали за шкирку на выходе из учительской. "Какой обед! Времени нету! Мы вам уже бутерброды в кабинет принесли и чай заварили, нечего по столовым от нас бегать!"

К концу я показала им сделанный заранее ролик, который от них коварно утаила. Они пищали от счастья и верещали "Почему вы от нас скрыли, что вы не стерва?"

За три дня до выступления Мадам Тарантул и завучем пришли поинтересоваться результатом. Девочки выступили, ни разу не взглянув в бумажки, ответили на все вопросы.

Завуч открыла рот от шока: "Как вы заставили их вызубрить столько текста! И ведь и не подумаешь, что не их работа"

Я думала, девочки ее порвут на кусочки. "Вызубрить? Да я этот текст на этом самом полу до девяти вечера по кусочкам собирала, да я брата старшего три дня доставала. чтобы он эту книгу в Национальной Библиотеке мне нашел! Да как вы смеете! Эта работа, ее все должны прочитать, а то они вообще не поймут, почему убивать нельзя, вы нам всем только какой-то пафос про милосердие гоните, а убийство человека в кровь рвет, а вы не знаете ничего!"

Завуч с директором нервно поблагодарили и быстро смылись, а потом директор поймала меня в коридоре уже одну, схватила дрожащей рукой... "Как вы с ними это сделали?"
Я сделал страшные глаза "Это Достоевский, Валентина Ивановна. А Достоевский - это лабиринт, откуда никто не выходит таким, как туда вошел..."
Директор оторопела, а я ушла нервно хохотать к себе в кабинет.

В последний день одна из моих гламурных девиц разрыдалась. "С вами было так классно! Мне никогда так интересно не было учить литературу, почему вас так мало! Давайте еще что-нибудь куда-нибудь напишем!"

На саму конференцию мне было нельзя. Официальным руководителем я тоже не числюсь. Девочек я настраивала на победу не надеяться. Но они мне перед тем, как зайти в аудиторию пафосно заявили "Мы там всех порвем!"

После конференции сразу, пока жюри совещалось, позвонили мне. "Они там все не знают, о чем их работы на вопросы вообще какой-то бред отвечают, презентации в первый раз видят. Это так стыдно, стоят все, как оплеванные, а мы так кайфовали, там же каждое слово наше, мы лучше этой комиссии в сто раз все знаем. Спасибо, что вы такая стерва!"

Второе место из двадцати семи у моих красавиц.
На городе мы вряд ли что-то возьмем. Работа сыровата все-таки. Но почему-то дико приятно, что висит список победителей по разным предметам в учительской. И директор учителей хвалит, поздравляет с написанными работами, а я одна могу сказать "Это не я, это дети".

Кстати, директор меня отблагодарила весьма оригинально, но об этом позже расскажу.