Директрису сегодня кто-то явно ужалил в одно место. Злобная и явно весь день нарывалась. Ну и нарвалась к конце на проявление моего красноречия. Зря конечно ляпнула, но я устала уже молчать и бояться. Я не крепостная в конце концов.

На первом уроке одной из учительниц стало плохо с сердцем. Ну вот пришла на работу вроде в порядке, а на уроке еле до стула доползла. Позвала учителей, те испугались и вызвали скорую. Нормальная реакция? читать дальшеПо-моему, естественная. Скорая учительницу увезла. Директриса взвилась так, что чуть голос не сорвала.

Через урок уже созвала совещание. Дети одни, между прочим, а эта совещания сзывает посреди дня. И выдает такую речь: "Надеюсь, вы поймете меня правильно, но нужно обсудить вопиющий случай. Вы понимаете, чем грозит несчастный случай на производстве? Вы понимаете, какие это бумаги? Я запрещаю вызывать скорую на территорию школы без моего ведома! Плохо вам, идите домой, туда и вызывайте! Нечего подставлять коллектив! Надеюсь, вы меня не поймете неправильно, я не монстр, но нужно же совесть иметь!"

Вот и как это можно понять? Единственный перевод: "Будете подыхать, отползайте за территорию школы, а то мне лень бумаги заполнять".

Сидим в шоке все. Она начинает дальше грязь лить. Мол, посторонние в школу заходят: "А одна из коллег позвала на работу мужа! Вы представляете? Мужа! На территорию школы зашел посторонний человек и без ведома директора вбил гвоздь в стену! Я этот гвоздь увидела в субботу, когда обходила кабинеты. Вызвала весь техперсонал с выходного. Мы два дня выясняли, кто вбил гвоздь! Вы представляете, что творится?"

Сижу с каменным лицом, думаю о том, что у меня дети без присмотра. Нервничаю.

И вдруг она на меня рявкает: "Мария Александровна, не смейте улыбаться! Что это такое вообще? Есть нормы поведения в общественном месте!"

Мысленно кручу пальцем у виска, опускаю глаза и прикусываю язык, чтобы не ответить. Думаю о смерти всех своих хомячков и сохраняю скорбный вид до конца совещания.

После уроков забежала к подругам поискать журнал. Стоим я и еще две зашуганные Мадам Тарантул молодые девочки. Влетает наша дама, хватает меня за руку: "Мария Александрона, вы же понимаете, что на совещании улыбаться недопустимо?"

Тихо фигею. Ей делать больше нечего, как с моей мимикой разбираться?

"Валентина Ивановна, у вас, наверное, от волнения сегодня что-то не то со зрением. Я была сегодня предельно серьезна"
"Все в порядке у меня со зрением! Вы улыбались!"
Тут я сообразила, что я ляпнула предыдущую фразу вслух и офигела уже от своей наглости.
"Мария Александровна, вы должны контролировать свое выражение лица! У вас неадекватно-веселый взгляд!".
Тут меня совсем понесло. Меня лучше в угол не загонять. У меня от этого ядовитые зубы вылазят.
"Валентина Ивановна, что мне сделать? Ходить на совещания с анестетиком, чтобы исключить мимику?"
У директрисы глаза становятся как блюдца.
"Валентина Ивановна, есть еще вариант сделать пластическую операцию, чтобы исключить мимику. Директриса Минута стоит с приоткрытым ртом, а потом задумчиво так и тихо: "Нет, пластическую операцию не надо. И вы не нервничайте, нужно же адекватно реагировать на замечания"
Тут я чувствую желания взять что-нибудь тяжелое, утюг, например, и стукнуть. Включаю тот самый свой тихий голос, которым обычно требую детей достать листочки или задаю тройное домашнее задание. Дети этот голос знают и обычно вжимаются в стулья.
"Когда вы мне делаете замечания, я реагирую адекватно. И вы это знаете. Я молчу, записываю и выполняю. Но это не замечание. Вы просто срываете на мне раздражение. И реагировать я буду соотвественно".
Директриса закрывает рот Долго смотрит. говорит "Ну ладно" и уходит.
Через пять минут, когда дама уже на безопасном расстоянии коллега выдала: "Мария Александровна, это самый счастливый день за время моей работы здесь!"

Так и живем. Я в плохом предчувствии написала сегодня планы на три дня вперед, проверила все тетради и заполнила все журналы. Даже парты помыла. Посмотрим, как она отомстит. А отомстит же обязательно.